Synnin Viemaa
стр. 32-39Mikko Henrik Julius Paananen - это настоящее имя бас-гитариста группы HIM. Позже он взял себе сценический псевдоним Michael Eros, он же - Mige Amour.
Mige родился 19 декабря 1974 года в артистической семье. У него есть старший брат по имени Helmut и его любимая песня - "War Pigs" Black Sabbath.
- Да, у меня было чертовски скучное детство, - смеется Mige. - Мой отец играл, да и до сих пор играет, на рожке и гобое. Долгое время он был музыкантом в городском оркестре. Когда я был маленьким, меня совсем не интересовала классическая музыка, но я постоянно болтался в Finlandia house, а уж там-то хватало всевозможных инструментов. Для меня они были как игрушки и мне очень нравилось с ними играть. В нашем доме всегда было фортепиано и другие музыкальные инструменты, но на мой выбор стать музыкантом это никак не повлияло. Мама была актрисой без постоянного ангажемента, и вообще это у нее в крови - по ее линии у нас есть родственники, которые либо раньше были артистами, либо до сих пор занимаются этим делом. Думаю, именно благодаря маме я в последствии увлекся музыкой, а не актерством. Музыканты, друзья моего отца, были намного прикольнее.
Отец слушал дома много классической музыки, а мама - эти свои тухлые оперетты. Но у меня был еще и брат (которого я прозвал Хельмутом, потому что у него усы как у Хельмута). В начале 80-ых годов он увлекался брейк-дансом, а позже - хип-хопом. Поэтому неудивительно, что я тоже начал слушать эту музыку. В детстве я так наслушался классической музыки, что просто возненавидел ее. Звуки брейк-данса были для моих ушей более подходящими.
Я вырос в районе Oulunkyla, так же, как и Linde. Мы жили там, пока мне не исполнилось 13 лет. Вскоре родители развелись и я перестал общаться с отцом. Мама переехала в местечко Tuusula, и, конечно же, я тоже должен был ехать с ней. Кстати, это оказалось совсем неплохо, у нас появилось место для репетиций, и, фактически, это и было то место, где начался HIM.
В начальной школе я был совершенно нормальным мальчиком. Дичать я начал только в подростковом возрасте. В Vantaanjoki есть местечко, которое называется "Pikkukoski", обычно все ребята ошивались именно там. Естественно, и я не отставал. Обычно там пили пиво, иногда кто-нибудь затевал драку, но, в общем, ничего страшного не происходило. Я никогда не был в плохой компании, сам не знаю, почему. Наверное, я просто этим компаниям не нравился. Зато Linde общался с такими ребятами побольше моего.
После окончания начальной школы я пошел учиться в школу Сибелиуса, хотя музыка начала интересовать меня гораздо раньше. Мой отец имел такие же планы относительно моего музыкального будущего, какие имеет, предположим, водопроводчик, если он вдруг обнаружит, что сын хочет продолжить семейное дело. В том смысле, что это не самый лучший способ пробиться в жизни. И это могло бы оказаться сущей правдой, потому что то, насколько далеко нам удалось зайти вместе с HIM - конечно же, это удача, нам очень-очень повезло. Мой отец никогда не давал мне плохих советов. Он сказал, что каждый должен делать те вещи, которые доставляют ему настоящее удовольствие, даже если они у этого человека не всегда очень хорошо получаются. Даже если у тебя ничего не получится - это все равно лучше, чем совсем не попробовать.
Мама в очередной раз решила, что у меня съехала крыша, когда я сообщил ей, что после школы собираюсь всерьез заняться музыкой. Что ж, ее можно понять, потому что музыка, которую мы играли тогда, мягко говоря, не совсем напоминала The Beatles. Мы репетировали в полуподвале. Мама наверху все это слышала, а потом говорила, что все, что мы делаем, - это очень здорово.
Когда я начал играть, все пошло своим чередом, так, как оно и должно было идти. Но я знаю абсолютно точно: если бы я начал заниматься классической музыкой - у меня никогда бы ничего не вышло, Я не могу, как маньяк, упражняться по 15 часов в сутки.
В то время я решил, что сразу после окончания школы уйду из дома и стану жить самостоятельно. Мне больше не нравилось обретаться под одной крышей с моей матушкой, и я попытался перебраться к отцу. Но из этого тоже ничего хорошего не получилось, и тогда я поселился у моего приятеля в Kallio, рядом с Karhupuisto.
Время, проведенное там, было такое же развеселое, как в аду. Мы много пили и курили всякую дрянь. Когда я поселился на этой квартире, я был настоящим отстойным уродом-наркоманом из Kallio. Я думал, что никогда не уеду из этого места. Пожив там немного, начинаешь осознавать, что в этом местечке и впрямь можно застрять надолго. Тоска и уныние могут полностью поглотить тебя. Я прожил там около года и начал чувствовать, что меня уже почти засосало. Это и вправду легко может случиться, если торчать где-нибудь слишком долго и при этом совершенно ничего не делать. Kallio - это совершенно неподходящее место, для того, чтобы накачиваться наркотой, а потом превращаться в невменяемого.
За все то время, что я торчал в Kallio, мои знакомые ребята из других команд тоже не сделали ничего путевого. И вот что интересно. Народ, обитающий в Oulunkyl?, вообще оказался не шибко умным. Это достаточно странно, потому что, хотя Oulunkyl? можно считать образцовым предместьем Хельсинки, - ни один из моих друзей не стал инженером и не получил какого-то подобного образования.
Школа Ogeli была достаточно странным и старомодным заведением с закопченной крышей. Зато у нас были уроки музыки, а это не так часто встречается в школах в Хельсинки в наше время. Может быть, это место делало людей в последствии немного сдвинутыми и странными.
Когда у меня больше не стало приятелей, с которыми было можно играть, - у меня не стало ничего. И вот наконец в один прекрасный день я понял, что такая жизнь вообще ни к чему не приведет. И тогда я собрал свои вещички и уехал в Vallila. Мне всегда нравилось это место, и, может быть, я здесь когда-нибудь в будущем и осяду.
Итак, я жил-поживал в Vallila, но нигде не работал. И когда Департамент занятости захотел направить меня на работу в Esso, мне опять пришлось уезжать, на этот раз к маме, которая к тому времени уже перебралась в Хельсинки. Я даже ухитрился получить свой "аттестат зрелости", хотя вечеринки по поводу празднования замечательной даты совсем не помню. Я уже тогда ненавидел эту картину: стоишь, как дурак, в белой шляпе и улыбаешься!
Время, проведенное в Kallio, научило меня еще и тому, что в алкоголе нет ничего хорошего. Мне надоело пьянствовать. К тому же, по какой-то причине, алкоголь мне совсем не идет на пользу, я становлюсь каким-то чокнутым. Я делаюсь таким дураком, какому бы сам же и набил бы морду, если бы увидел такого. Я действительно стесняюсь себя пьяного. У меня и отец такой же (кстати, сейчас он совсем бросил пить). Но я общаюсь с ребятами, которые выпивают, я могу пойти с ними в бар - для меня это совершенно не проблема, особенно с тех пор, как мне понравилось беситься, оставаясь при этом трезвым.
Дело еще в том, что, когда я был помоложе, мне было необходимо хорошенько выпить, чтобы я осмелел и смог показать людям свои яйца. Мне просто нравится выставлять их на обозрение, это дает незабываемые ощущения. Позже я стал делать это в трезвом состоянии, и это навряд ли положительно сказалось на моем рассудке. Я научился этой штуке у друга, у которого жил в Kallio. Он, например, вставал в конец очереди за хот-догами, при этом стоя со спущенными трусами. Он спокойно покупал еду и так же спокойно разговаривал с людьми. Я тогда так хохотал, что просто не мог остановиться, но что-то внутри меня уже менялось. Я понимал, что ЭТО - что-то совершенно ужасное.
Некоторые люди приходят в ужас, если видят тебя без штанов, но я их совсем не понимаю. Впоследствии вся наша группа полюбила это развлечение, вдобавок мы еще и ссали где попало. К сожалению, если развлекаться подобным образом слишком часто, твои ощущения притупляются и у тебя уже нет того кайфа, как раньше. И тогда появляется потребность демонстрировать свою красу все новыми и новыми способами. Думаю, это чем-то напоминает тягу к наркотикам - с каждым разом хочется все более сильного эффекта. Но я ни в чем не раскаиваюсь. Мое мужское достоинство было продемонстрировано во всевозможных вариантах и при самых странных обстоятельствах. Сейчас это мое хобби уже давно позабыто. Нет, иногда я все-таки могу тряхнуть. Стариной. Но это уже больше совсем не смешно.
Простите, слишком увлекся. Забыл, о чем начал говорить. Да, так вернемся в то время, когда я только что окончил школу. Так вот, мы с Ville начали играть в одной группе под названием HIM. Но всему настал конец, когда пришло мое время уходить в армию.
Продолжение cледует...
Перевод с финского на анлийский - Heidi Ekbom
Перевод с английского на русский - Capri